В поисках истины
11 Февраль 2016 г., 18:49

В последнее время наблюдается определенный всплеск распространяемой информации о, якобы, проникновении боевиков ИГИЛ в Афганистан, а оттуда в страны Центральной Азии. Создается ложная предпосылка прямой «заинтересованности» ИГИЛ регионом и намерением создать здесь некий халифат.

В этой связи хотелось бы попытаться разобраться: действительно ли существует такая угроза или же это является плодом воображения отдельных политологов, стремящихся использовать «бренд» ИГИЛ. Другими словами, попытаемся найти истину, при этом оставаясь предельно корректными, и опираясь на общеизвестные факты.

Существует только одно, и то косвенное, указание на то, что лидерами ИГИЛ Центральная Азия рассматривается в качестве цели экспансии. Этим указанием является сам факт того, что население этих стран исповедует в своем большинстве ислам. А ИГИЛ воюет и строит жизнь под исламскими знаменами, несмотря на отказ им в этом со стороны многих приверженцев «подлинного» ислама и исламской духовной элиты. Построение халифата на всех территориях, где живут мусульмане, - больше похоже на некий идеологический посыл, адресованный сознанию проживающих в Центральной Азии мусульман, чем реальная цель лидеров ИГИЛ.

Тем не менее, угроза распространения терроризма существует, в связи с чем, государства ЦА предпринимают превентивные меры по противодействию проникновения в регион эмиссаров и боевиков ИГИЛ.

В этой же связи возникает вопрос, почему, несмотря зловещий характер деятельности ИГ, его ряды пополняются, а сама организация остается привлекательной в глазах определенной части населения и особенно молодежи?

Борьба идеологий создает неопределенность у населения, которое ищет ответы на свои вопросы в политической, экономической и социальной сферах. Поэтому ситуация идеологического хаоса создает предпосылки для позитивного отклика на любые определенности. Многочисленные социологические исследования последних лет показывают, что именно поиск смысла, определенности жизненных ценностей и целей является главной причиной, заставляющей людей уезжать и становиться в ряды ИГИЛ. По этой же причине понятно, почему в большей части это - молодежь.

Конечно, некоторые государства, проигрывающие идеологическую борьбу, стараются прибегать к тем ее средствам, которыми они располагают. Их два: объявить радикальные исламские силы врагами, террористами, чтобы таким образом сформировать в обществе негативное отношение к ним, и использовать для борьбы с ними карательные технологии. А поскольку собственно игиловцев в Центральной Азии маловато, то в эту категорию записывают всех, кого можно: радикальных исламистов любого другого толка, криминал и даже неугодных представителей традиционного ислама. Основания легко найти, если соответствующим образом толковать идею халифата или просто положить рядом с трупом черный флаг с надписями на арабском языке.

Борьба с ИГИЛ очень удобна для использования в качестве политической технологии, средства формирования общественных настроений, отвлечения общества от каких-то других проблем. Поэтому можно с уверенностью предсказать, что по мере, скажем, нарастания экономических проблем, связанных как с внутренней экономической политикой, так и с привязкой стран Центральной Азии к экономике России, ИГИЛ все больше будет «угрожать» этим странам. Может, потому руководители некоторых стран и не особо прислушиваются к голосам экспертов, утверждающих, что ИГИЛ и Центральная Азия - это две мало совместимые вещи.

С большой осторожностью надо относиться и к постоянно растущим цифрам «завербованных» в ИГИЛ из стран Центральной Азии. Как показывает анализ, большая часть выходцев из центральноазиатских стран была завербована не у себя на родине. И уж совершенно точно доказано разными исследованиями, что вовсе не экономическое положение в странах Центральной Азии было основной мотивацией для выезда в Сирию. Остается открытым вопрос и о том, какое число завербованных оседает в странах транзита, особенно, в Турции, так и не доезжая (или вовсе не собираясь) до Сирии.

Вторая реальность - игра внешних для Центральной Азии сил, использующих тему угрозы ИГИЛ для решения своих задач. Правительства стран Центральной Азии не могут не давать себе отчет, что нередко «угрозы ИГИЛ» создаются и наращиваются усилиями далеко не самого ИГИЛ, а тех стран, которые имеют свои интересы в Центральной Азии. Здесь, прежде всего, отчетливо видна борьба двух противоположных мифов: «ИГИЛ – продукт США» и «ИГИЛ – продукт России». Обе эти теории активно транслируются в соответствующих средствах массовой информации, высказываниях экспертов на различных конференциях и обсуждениях. Цель у представителей разных сторон одна: сформировать ощущение угрозы для безопасности стран Центральной Азии со стороны, соответственно, конкурента. И за счет этого сделать правительства этих стран более сговорчивыми в решении двусторонних вопросов или вопросов их участия в международных организациях, более зависимыми от этих внешних центров силы.

Активно, скажем, использует тему ИГИЛ для усиления своего влияния секретариат ОДКБ. Понятно, что помимо беспокойства о защите южных рубежей зоны действия Организации тут не обходится и без стремления крепче привязать к себе страны Центральной Азии, а кое-кого и вернуть в нее, а также увеличить вес самой организации, до недавних пор малозначимой для стран региона. Соответственно, и российские эксперты, как правило, преподносят угрозу ИГИЛ в куда более тревожных и мрачных тонах, чем это делают их центральноазиатские коллеги или представители США, и чем это обстоит на самом деле. Не обходится ни одного месяца без проведения различного рода конференций по «захвату» группировкой ИГИЛ Афганистана.

Тема проникновения ИГИЛ к южным границам стран Центральной Азии - одна из самых распространенных спекуляций. Хотя для экспертов, знающих эту тему, понятно, что существуют серьезные противоречия между ИГИЛ и движением «Талибан», которые делают практически невозможным продвижение игиловцев на север через Афганистан, что присутствие маркируемых «игиловскими» отрядов на границе с Таджикистаном и Туркменистаном объясняется совершенно иными причинами, чем радикално-исламская экспансия, да и отряды эти состоят вовсе не из сил ИГИЛ, и пришли к границам не с территории ИГИЛ.

Стоит подумать о том, например, почему появляются какие-то боевики у южных границ Туркменистана и они сразу же объявляются группами, подчиненными ИГИЛ как раз в то время, когда возникают проблемы направления транспортировки туркменского газа и строительства ТАПИ. Очевидно, что ИГИЛ тут ни при чем, речь идет о попытках заинтересованных сторон повлиять на решения туркменских властей. Только правильный ли это путь для диалога двух дружественных стран?

Керимгулы Агаев