Российско-туркменские отношения обретают новое качество. «Газовые», т.е. основные прежде вопросы, ушли на второй план.
14 Август 2013 г., 17:08

Сокращение поставок туркменского голубого топлива – почти втрое в сравнении с началом 2000-х – с лихвой компенсируется взаимодействием во всё большем числе секторов экономики. Туркменистан проявляет интерес к разностороннему, долговременному сотрудничеству с Россией.

Состоявшийся в Белгороде 4-й российско-туркменский бизнес-форум подтвердил эти тенденции. Стороны договорились о совместных проектах более чем в 10 отраслях – включая, к примеру, химическую, судостроительную, текстильную и пищевую.

Факт проведения форума в Белгороде показывает растущий интерес Туркменистана к межрегиональным связям с нашей страной. Если в начале 2000-х они ограничивались десятью субъектами Российской Федерации, то к этому году их число увеличилось в два с лишним раза. Наиболее активны деловые отношения с Татарстаном, Астраханской и Свердловской областями. Российские регионы поставляют в Туркменистан в основном товары с высокой добавленной стоимостью, в частности – машины и станки, комплектующие к ним, продукцию лесохимии, зерновую муку.

В Ашхабаде расположен крупнейший в Средней Азии сервисный центр КамАЗа. Общее число машин этой марки в Туркменистане превышает 10 тысяч. «Итера» и «Татнефть» ведут здесь геологоразведку. Завод «Красное Сормово» в нынешнем марте получил от Ашхабада контракт на постройку двух танкеров смешанного («река-море») типа (проект 19900). И это уже не первый туркменский заказ нижегородским корабелам.

Товары и услуги с высокой добавленной стоимостью составляют до половины российского экспорта в Туркменистан. А во встречных поставках этот показатель достигает почти 60 процентов.

В Туркменистане работает 190 СП с российским участием. Отечественный бизнес вложился в более чем 180 инвестпроектов.

По оценкам туркменских экспертов, доля нашей страны во внешнеторговом обороте Туркменистана к 2015–2016 году превысит 20% против 14% в 2012-м.

Президент Международной организации кредиторов (WOC) Роберт Абдуллин, «значение белгородского форума и наших связей в целом выходит за рамки двухсторонних отношений. Прежде всего потому, что, во-первых, Россия и Туркменистан – крупнейшие игроки на рынке природного газа. Во-вторых, комплексное освоение ресурсов и транзитных возможностей Каспийского бассейна во многом зависят от согласованных позиций по данным стратегическим вопросам».

Отметим, что Туркменистан не допустил создания у себя транснациональных консорциумов по добыче и экспорту шельфовых нефти и газа. Основной акцент в этой сфере Ашхабад делает на комплексной переработке энергосырья и, соответственно, на росте экспорта готовой продукции из своего сектора Каспия. Собственные инвестиции – преимущественно государственные – в комплексное развитие отрасли ныне превышают 65% (иностранные, соответственно, составляют около 30%).

Очень важно, по мнению Абдуллина, то, что Туркменистан остаётся одним из лидеров экс-СССР по темпам экономического, в том числе промышленного, роста (соответственно почти 7% и около 8% в среднем за 2007–2012 годы). Похоже, эта тенденция сохранится в ближайшей перспективе.

Многие эксперты считают, что у Туркменистана своеобразный модель социально-экономической политики, причём с более жёстким госрегулированием финансово-экономической системы. Во всяком случае, туркменские госинвестиции по нарастающей направляются в перерабатывающие отрасли, транспортную (в т. ч. портовую) инфраструктуру, энергетику, текстильную и пищевую промышленность, социальную сферу. По темпам роста государственных капитальных вложений в производство Туркменистан сохраняет первое место на постсоветском пространстве.

Понятно, что подобные внутренние тенденции в экономической политике Туркменистана привлекательны для России. И все упомянутые факторы успешно работают на формирование стратегического партнёрства между странами. Что, в свою очередь, укрепляет позиции РФ в Средней Азии.